Я стоял на скале, обнимая пограничный столб, чтоб не сдуло. Глаза слезились от ветра, ледяного, проникающего под спрятанную под пухом, флисом и микрофиброй кожу. Подо мной разбивались о гранитные, последние квадратные метры отечественной тверди, чугунные волны Баренцева моря. Слева, вместе с пограничной рекой, впадала в мировой океан изгородь из колючки.